Как он любил петь! Не было для него счастливее мгновений, за них он прощал жизни ее однообразие и монотонность. 

Он пел сердцем, воспарял душой и, забываясь, растворялся в звуках. Не важно, что он знал только одну мелодию! Со временем она становилась ему всё дороже. Он боготворил каждую ноту, замирал на любимых изгибах и раскрашивал завитки  в сиюминутный оттенок. 

Только принимали его всё хуже: публика уже не та… Когда-то  его несколько раз вызвали на бис, а теперь бесцеремонно обрывают на полуфразе, не дослушав даже до середины.

«Главное — не отчаиваться! Завтра я спою лучше!» — думал он. И снова убивал время до выступления, считая минуты и складывая их в часы. Не спуская глаз с циферблата, он ждал своего выхода и торопил время, умоляя его ускорить ход. Но коварные стрелки, чувствуя слежку, нарочно замедляли шаг. 

На следующее утро, окрыленный  надеждой и вдохновением, он снова пел и отдавал себя. 

— Да замолчишь ты, наконец,  чертов будильник?!